КМВ, Пятигорск
Ставропольский край • Ставрополь • КМВ • Пятигорск • Ессентуки • Кисловодск • Железноводск • Минводы • Георгиевск
Региональный информационный портал Кавминвод
---- Артемий ТРОИЦКИЙ: «НАРОД ВНУШАЕМ, И ЭТИМ ЦИНИЧНО ПОЛЬЗУЮТСЯ»
Забыли пароль?



  Сделать стартовой  Добавить в избранное     Поиск  Обратная связь  Карта сайта  Версия для печати

Мираж

 
Рок-опера «Юнона и Авось»
 
 
 



Надежда Кадышева
 


На первой полосе | Авто (мир автомобилей) | Hi-Tech | Деньги. Инвестиции. Кредиты | Работа и карьера | Семья и дом | Спорт, туризм и отдых | Я ль на свете всех милее ? | Мужикам всех стран... | Недвижимость | Наука и образование | Исследования и обзоры | Странности и причуды | ТОПы (супер-рейтинг) | С юмором по жизни...

26.03.2007

Артемий ТРОИЦКИЙ: «НАРОД ВНУШАЕМ, И ЭТИМ ЦИНИЧНО ПОЛЬЗУЮТСЯ»

Без музыки жизнь была бы ошибкой, утверждал Фридрих Ницше. Совершить экскурс в современный музыкальный мир согласился Артемий Троицкий, музыкальный критик, промоутер, ведущий авторской программы «FM Достоевский» на радио «Эхо Москвы», основатель русского Playboy и большой друг Черчилля. Своей собаки...
 
— У тебя просто фантастическая коллекция музыкальных дисков. Но музыка, как и другие виды искусства, все стремительнее уходит в Интернет. Столь резкая смена музыкального пространства тебя не пугает? 

— Напротив, это здорово, это фактически вторая музыкальная революция. Первая произошла на стыке XIX и XX веков, когда музыка, существовавшая исключительно в живом виде и в виде нотных записей, перекочевала на тиражируемые носители: на грампластинки, затем — в эфир. И сегодня те виды бытования музыки, которые принесла с собой первая музыкальная революция, доживают последние годы...

— Что же с ними будет потом? 

— Очевидно, что рушится вся индустрия грамзаписи, и совсем скоро кассеты, компакт-диски, DVD и т.д. станут такой же экзотической частью культурного прилавка, как сегодня — виниловые пластинки. Они будут продолжать выпускаться для таких людей, как я: профессионалов, коллекционеров. Очень небольшими тиражами, и стоимость их, по-видимому, слегка возрастет. А вся текущая музыка будет народом выжиматься из киберпространства. Это вовсю происходит уже сейчас: тиражи выпуска дисков падают стремительно, тиражи скачивания из Интернета еще более стремительно растут. Ничего плохого в этом я не вижу. 

— Для потребителей это, может, и неплохо. А для исполнителей?

— Артистам и музыкантам Интернет предоставляет еще больше возможностей, поскольку дает практически нелимитированные ресурсы для самораскрутки... Так что во второй, интернетовской музыкальной революции я вижу только положительные стороны. Процесс этот еще далеко не завершен и будет совершенствоваться не только в идеологическом, но и в правовом отношении. 

— Насчет правовых отношений — нам бы с текущими проблемами разобраться. Вот с «фанерой» думают как-то законодательно бороться...

— Вся эта история абсолютно бессмысленна и высосана из пальца досужими законодателями. Лучшее, что в этих возможных законах может быть, — их безвредность, но то, что они бесполезны, — столь же очевидно. Для того чтобы действительно уменьшить количество откровенной халтуры на нашей эстраде, нужно только одно средство: введение налога на халтуру. 

— А кто будет оценивать, где — халтура, а где — высокое исполнительское искусство?

— В данном случае оценить это можно абсолютно объективно. Если человек, вместо того чтобы петь и играть на музыкальном инструменте, занимается мимикой и жестом, это ставит его в заведомо выигрышное положение по сравнению с теми артистами, которые реально поют и играют. Не только потому, что они дерут глотку и рвут струны, но и потому, что выступать с живыми инструментами, аппаратурой намного тяжелее, накладнее, дольше по времени. И я считаю, что этот дисбаланс надо ликвидировать путем целевого, точечного налогообложения. Если, с одной стороны, имеется, условно говоря, певица Земфира, которая выступает вживую и ее концерт стоит при этом, скажем, $30 тыс., а с другой стороны, допустим, певица Аллегрова, которая даже не особенно старается открывать рот и поет под фонограмму, то путем подобного налогообложения соотношение их усилий и их цены можно уравнять. 

— И каков должен быть размер подобного налога?

— Налоги должны быть серьезными: 50—70%. Живой артист может в хлебный пятничный или субботний вечерок сыграть от силы два концерта. Люди, которые скачут по клубам и казино с одним диском, могут отыграть таких концертов штук 5—7. Из чего и должно исходить налогообложение. 

— Думаешь, это кардинально решит все проблемы и у нас наступит эра качественной музыки?

— На самом деле основные проблемы кроются совсем в другом, и они глобальны для всей поп-музыки. Наши умные и ушлые продюсеры пришли к умозаключению, что с талантливыми артистами работать слишком тяжело: они своенравны, непредсказуемы и имеют собственное мнение, что неправильно. Живую поп-музыку убивает продюсерский подход, когда деньги вкладываются в артистов заведомо бездарных, зато гибких, послушных и полностью зависящих от прихотей их «кукловодов». Это происходит у нас, но, к сожалению, это происходит и во всем мире. Однако в отличие от России в остальном мире эта продюсерская попса не занимает такого подавляющего положения на сцене. Там тоже есть знаменитые «гуттаперчевые» мальчики и девочки — Бритни Спирс и ей подобные, — но они знают свое место. И пусть подростки устраивают истерики на их концертах, но при этом там есть масса достойнейших артистов, имеющих не только не меньший, а даже больший успех. У нас, к сожалению, этот суррогат стал из неглавного главным. 

— Никак не обойтись без извечного вопроса: кто виноват?

— В этом в первую очередь я вижу вину телевидения. Роль ТВ в нашей стране вообще гипертрофирована. Для этого есть объективные причины — размеры России, пять шестых территории которой в культурном отношении не покрываются вообще ничем, кроме телевидения. И, к сожалению, у тех людей, которые могли бы к этому относиться ответственно, — тот же Костя Эрнст, Олег Добродеев, люди умные, прекрасно образованные, прекрасно понимающие, что делают, — иные приоритеты, иные мотивации. И они реально гробят и нашу музыку, и вкусы нашей публики.

— Объясни, пожалуйста, как конкретно телевидение может угробить музыкальные вкусы зрителей, публики? 

— Публика, особенно молодая, невероятно внушаема. И в результате потребляет не то, что ей на самом деле хотелось бы, а хавает то, чем ее пичкают. Я прекрасно помню ситуацию, скажем, в Советском Союзе времен перестройки, 80-х годов, когда с такой же интенсивностью, как сейчас прокачивают «Фабрику звезд» по Первому каналу Центрального телевидения, тогда крутили «Этот поезд в огне» «Аквариума», «Скованные одной цепью» «Наутилуса Помпилиуса», песни «Кино», Шевчука и т.д. И вся страна пела и заслушивалась этими песнями. Так что народ, к сожалению, внушаем, и этим цинично пользуются. 

— А что наши многочисленные музыкальные радиостанции? Мне кажется, и там со вкусами не все в порядке. 

— Музыкальное радио развивалось легко и свободно и не вызывало никаких нареканий, в том числе у музыкантов, вплоть до конца 70-х годов, когда в Америке были изобретены две гнусные вещи, два инструмента умерщвления музыкального радио: сестра Ротация и брат ее Формат. К сожалению, наши радиостанции очень быстро взяли все это на вооружение. Первой из них, я полагаю, была «Европа Плюс», которую я, сам того не ведая, и запрограммировал еще в 1988 году.

— Как это тебя угораздило?

— Да, есть в страницах моей биографии одна такая анекдотическая история. Вообще, ротацию и формат изобрел такой ушлый американец Джефф Поллак. И когда я в 1988 году был в Штатах, презентуя там свою книгу, этот господин возник в моем телефоне и в высшей степени щедро пригласил в Лос-Анджелес пожить на своей вилле, подружиться и т.д. взамен на некие мои консультационные услуги. Я подумал: «А почему бы и нет?» Парень я тогда был свободный, путешествовать мог сколько угодно. Улетел я в LA, жил у этого Поллака на шикарной вилле с бассейном в районе Pacific Palisades. Он мне выдал толстую пачку распечаток со всевозможными мировыми хитами, начиная с 50-х годов до текущих хитов 80-х. И, надо признаться, он меня, конечно, надул. 

То есть сказал он мне следующее: «Я собираюсь выпустить в России сборники западной музыки и хотел бы знать, какая музыка у вас более популярная. Поэтому не мог бы ты, дорогой Артемий, отрейтинговать вот этот список?» А в списке было несколько тысяч музыкальных песен и композиций. Не могу сказать, что работа была из неприятных, поскольку можно было осваивать все эти названия и проставлять энное количество звездочек, лежа на краешке красивого бассейна под калифорнийским солнцем. Впоследствии я выяснил, что Джефф Поллак был нанят французской медиа-группой Europe 2 для программирования вещания первой российской коммерческой радиостанции «Европа Плюс». Мои рейтинги и легли в основу этого самого программирования. Вот такая была смешная история.

— В итоге дело твое было подхвачено и продолжено остальными отечественным музыкальными радиостанциями, которые теперь...

— ...которые теперь сформатированы очень жестко и очень тупо. Как правило, руководство, программисты этих радиостанций, прямо говоря, ненавидят ту музыку, которую сами же ставят в эфир, откровенно считая все это «быдлотроном». Тем не менее не подвергают сомнению то, что без формата и тяжелой ротации коммерческого успеха станция иметь не будет. У нас есть одна полу музыкальная станция, которая не придерживается этих принципов, — «Серебряный дождь». Но опять же это — гибрид ток- и музрадио, и предъявлять его в качестве блестящего примера радио музыкального я бы не стал. Я сам много лет назад ушел со всяких радиостанций, а был я и на радио «Максимум», причем одним из его основателей, и на «Европе Плюс», и на уже не существующем «Радио 101»... Но со всех музыкальных радиостанций я был, так скажем, тихо выжит при всех реверансах и респектах в мой адрес. В результате нашел единственную подходящую для меня тихую гавань в виде «Эха Москвы», станции, которая меня вполне устраивает по содержанию вещания и по общечеловеческой позиции. Главное — никому на «Эхе» нет особого дела до того, какую музыку я кручу. На всех других радиостанциях мои проблемы заключались в том, что музыка, которую я ставил, была даже не то чтобы жестче, громче — она была намного разнообразнее, чем позволял их убогий формат. 

— Если телевидение отравляет наши вкусы, а музыкальные радиостанции — рабы формата и ротации, то чем от них отличаются, скажем, музыкальные журналы?

— На всю страну музыкальных журналов три-четыре штуки. Прибылей они не приносят, но и убытки от них не слишком большие, поэтому они выживают. Проблема музыкальных журналов упирается в рекламную плоскость. Основные рекламодатели западных аналогов — фирмы грамзаписей, концертные организации, розничные сети. У нас все институции этого плана, фирмы грамзаписей особенно, очень хилые, бедные и ноющие под гнетом пиратства. Денег на рекламу в глянцевые журналы у них нет и отродясь не было. С другой стороны, они пользуются тем, что многие наши музыкальные журналисты — персонажи в высшей степени коррумпированные. И за небольшие деньги, несопоставимые с теми, что ушли бы на покупку цветной полосы в журнале, готовы расписать все, что нужно, взяткодателям. Я сам два раза пытался запустить русскую версию знаменитого английского журнала Q и оба раза упирался в эти проблемы.

— Тебе, вообще, не кажется, что количество глянцевых журналов в нашей стране cильно превышает необходимую квоту подобных изданий? 

— История с глянцевыми журналами не так проста, как кажется на первый взгляд. Естественно, основная мотивация создания и распространения глянцевых журналов — это освоение бюджетов рекламодателей. Если бы не было огромного денежного пула в самых разных сегментах — от парфюма до автомобилей, — то глянцевой прессе особо нечего было бы делать. Очень немногие глянцевые издания в нашей стране могли бы выжить за счет больших тиражей и острого интереса к ним читателей без того массива рекламы, который они в себе несут.

— Мне все глянцевые журналы представляются одноликими. 

— На самом деле это не так. Все глянцевые журналы можно разбить на несколько загончиков: мужские, женские, модные, автомобильные...

— Женский «глянец» отличается от мужского?

— Немного отличается, потому что женщины к своим глянцевым журналам относятся иначе: более практично, более серьезно, видя в них если не библию и школу жизни, то, по крайней мере, умную или полезную подругу. Все же наши мужчины слишком круты, чтобы признаться, что почерпнули что-нибудь из журнала. Все сами с усами. Поэтому отношение к этой прессе легко-циничное, как к «Веселым картинкам». Чего эти журналы вполне заслуживают.

— В конце 80-х ты выпустил первую отечественную рок-энциклопедию, историю Васк in the USSR: the True Story of Rock in Russia, а твоя последняя книга называется «Я введу вас в мир Поп». Это означает, что ты изменил року с поп-музыкой? Почему?

— Дело в том, что в 60-е, 70-е годы и тем более в 80-е у нас в России рок был серьезным, страстным и самодостаточным явлением. Рок во многом служил альтернативой поп-музыке и был от нее противоядием, как считали тогда многие рок-деятели. Постепенно этот антагонизм принял более легкие, шутливые формы, а потом и вовсе сошел на нет. И рок сегодня — это часть поп-музыки. Конечно, есть рок как стиль, который отличается от попсы, хип-хопа и r’n’b, но с точки зрения рока как стиля жизни с его системой ценностей и мотивацией его сегодня вполне можно считать интегральной частью большого коммерческого музыкального поля, которое давно общепринято называть поп-музыкой. 

— И рок-музыки как музыки протеста больше не существует...

— В любом случае те счастливые времена, когда бескомпромиссный рок в коммерческом отношении легко бил все коммерческие стили, прошли. 

— Но все-таки музыка по-прежнему остается самым популярным видом современного искусства.

— Это не так. Можно сказать, что самым популярным видом искусства музыка была начиная со второй половины 50-х годов и до середины 90-х. Тогда под музыку подстраивались и кино, и театр, и дизайн с изобразительным искусством. Именно музыканты и артисты были главными иконными и культовыми персонажами. Сейчас эти времена прошли. Я считаю, что музыка в целом сдала свои позиции и утратила свое стержневое положение в иконостасе масс-культуры. 

— Что тогда заняло ее место?

— Я даже не знаю. Отчасти спорт, наверное, отчасти — кино. Главное — хорошо, что не мода. 

— А что, это могла бы быть мода?!

— Я помню, в конце 80-х — начале 90-х были дико популярны топ-модели. Казалось, что они затмили и смели и актрис, и певиц. Сейчас, слава богу, вся эта манекенщицкая поросль заняла свое место на раздаче дензнаков. А что стало важнейшим поп-искусством, не знаю. Сегодня все равны. Но, по моим ощущениям, все более популярным становится визуальное искусство: мультимедиа, видеоарт, живопись... И, честно говоря, происходящее в этом мире меня интересует больше, чем происходящее сейчас в мире музыки.

Автор "Профиль"
Источник www.profile.ru

Возврат к списку







 
Ария. Пятигорск
 










О проекте История Награды Связаться с нами Реклама ссылки

Проект "КМВ и Ставропольский край". © ООО ИП АЛЬФА КМВ 2004–2024

357500 Пятигорск, ул. Панагюриште, 16, корпус 2 тел.: (961)485-11-55, (928)348-08-05